— Ты хоть представляешь, чего мне это будет стоить? Константин Александрович этого в жизни не одобрит! Нам сейчас только и не хватало, что втягиваться в Четвертую космическую сразу же после Третьей. А ты не хуже меня знаешь, каких усилий нам стоила эта война, Оля. Один Стрибог  чего стоил! Напомнить, сколько там народу полегло?
— Андрей Игоревич...
Трехмерная проекция Ольги Петровской, владелицы крупнейшей ресурсодобывающей компании сектора — «Ярослава», слегка заколебалась: где-то в миллионах километров отсюда, на Новой Ялте,  женщина сдвинулась чуть в сторону от терминала связи.
— И слышать ничего не хочу, — премьер-министр откинулся на спинку кресла. — Можешь представить, сколько времени понадобится на официальный переход системы Дотора под наше управление? И нервов. Куда проще взять деньгами. И император, кстати, того же мнения.
Петровская наклонила голову.
— Андрей Игоревич, это будет чрезвычайно выгодно для сектора. Дотор — уникальная система. На его планетах находятся крупные запасы данилита и энтария...
— Какими бы крупными они не были, они не стоят нового конфликта.
— Не стоят, — согласилась Петровская. — Но позвольте привести некоторые данные...
— Хорошо, Оля, — Тарутин уже понял, что Петровскую куда проще выслушать, чем переубедить. — Слушаю. У тебя есть десять минут. Потом у меня назначена встреча с Свистуновым.
— Послушайте. Даже по приблизительным оценкам моих экспертов, выручка от продажи сырья — я подчеркиваю, сырья — вполне способна перекрыть четверть запрошенной нами через ООН контрибуции. Его рыночная цена сейчас зашкаливает — взгляните на последние биржевые данные. А в переработанном виде — то есть, побывав на заводах, например, вашего «Рарога» и «Стаи» Игоря, они возрастут в разы.
Тарутин задумчиво побарабанил пальцами по столу.
А в этом есть смысл. Если то, о чем говорит Петровская, правда, то это миллиарды. Пусть большая часть этих денег и уйдет в казну сектора — на период премьерства Тарутина «Рарог», как и полагается по закону, перечислял львиную долю своей прибыли государству, не считая того, что выполнял госзаказы по сниженным ценам — но и на нужды концерна останется. Наконец-то можно будет нарастить производство компьютеров и прочих систем гражданского профиля. И окончательно выбить с внутреннего рынка сектора давно раздражающий его европейский «Net-Space».
— Предположим. Откуда у тебя вообще эта информация?
Петровская улыбнулась.
Зря он это сказал. Не следует давать людям повод думать, что информационные службы премьер-министра зря получают свою немаленькую зарплату.
— У меня свои источники, Андрей Игоревич. И хорошая геологоразведка. Хочу сказать, что раз Дотор уже — фактически — находится под нашим контролем, то логично его под ним и оставить. Я готова заплатить за право разработки этой системы столько, сколько вы назначите.
Вцепилась в эту систему, как бультерьер в кошачий хвост. Не отдерешь.
— Звучит-то все хорошо. Но все равно мне в этом что-то не нравится. Недаром Сталк предложил солидную сумму за возврат Дотора. Чем-то он для них важен. И не думаю, что они так просто от него отступятся. К тому же, на их стороне в этом вопросе определенно будут «велосипеды».  И японцы.
— Этими запасами и важен, — пожала плечами Петровская.— И я не думаю, что стоит выпускать их из рук. Ресурсные базы, которые имеются под моим контролем сейчас, понемногу истощаются. Та же Нейт-IV скоро будет годиться лишь на то, чтобы перепродать ее «Стае» — под завод... А на то, чтобы найти что-то еще, требуется время. И немалое. Вы не первый год в бизнесе, знаете, чем это может обернуться... Использование уже разведанных ресурсов Дотора позволит не сокращать набранные темпы производства. Мой «Ярослав» готов начать добычу хоть сейчас. Я буду ждать окончательного решения по данному вопросу, Андрей Игоревич. И надеюсь, что оно будет положительным...
— Надейся, — холодно разрешил Тарутин. — Не вредно. Тем более что обещать в данной ситуации я ничего не могу.   
— Кстати, чуть не забыла. Первые несколько партий сырья я могу поставить «Рарогу» по льготной цене. А насчет проблемы с «велосипедами»... Если они возникнут, то, полагаю, мы могли бы пообещать сходные — пусть и меньшие, конечно, выгоды нашим китайским и латиноамериканским партнерам. В этом случае, я уверена, они выступят на нашей стороне.
— А сырья-то на всех хватит? — насмешливо спросил премьер.
— При темпах добычи, которые я смогу обеспечить в ближайшие годы, ресурсов одного Дотора-II хватит на несколько лет. А в системе есть еще и Дотор-III. И Дотор- IV. Так что волноваться нам не о чем. Пирога хватит всем. Тем более если грамотно поделить его кусочки.
— Умеешь ты уговаривать, Ольга. Ладно. Переправь мне всю информацию, что есть у тебя по этой системе. Нужно составить доклад Константину Александровичу. И расписать все в как можно более выгодном свете. Желательно, — последующие слова Тарутин выделил, — в конкретных цифрах. В рублях.
Петровская кивнула.
— Сделаю. Данные будут у вас сегодня же.
— Примерную сумму, за которую сектор сможет передать тебе эту систему, я обозначу чуть позже. После того, как переговорю с министром финансов. Я не хочу прогадать.
Проекция вновь замерцала: Петровская протянула руку к панели невидимого Тарутину связного устройства, намереваясь его отключить. Повернула голову и вновь блеснула безукоризненной белозубой улыбкой.
— Поверьте, вы и так не прогадали.

В коридорах гридианского Центра Управления полетами было холодно.
Сбоила древняя система кондиционирования, установленная, наверное, еще во времена легендарного Гагарина. О солидном возрасте электроники говорило в первую очередь мягкое жужжание, сопровождающее ее работу. Современные устройства, установленные в отделениях Центрального Банка или крупных компаний, таких, как «Рарог» или «Стая», никак не выдавали своего существования, разве что поддержанием комфортной температуры. И уж тем более не порывались превратить в морозильник помещение, в котором были установлены.
Капитан второго ранга, расположившийся в услужливо подстроившемся под него мягком кресле, в очередной раз нервно поежился, безуспешно пытаясь понять, откуда идет поток холодного воздуха, забирающийся, казалось, во все щели парадной формы контртеррористического управления РСБ   – темно-серой с серебряной окантовкой. Особым удобством «парадка», конечно, и без того никогда не страдала, в отличие от своей более скромной повседневной сестры. Но в конкретно взятом случае все различия форм одежды, пожалуй, сводились к абсолютному нулю.
На вид капитану было лет двадцать-двадцать пять. Впрочем, это не давало практически никакой информации о реальном возрасте офицера. Шагнувшие вперед технологии позволили изрядно увеличить продолжительность жизни и замедлить старение. С таким же успехом ему могло быть и тридцать, и сорок... В пользу этого говорили и звание, и четыре орденские планки на груди, по которым знающий глаз без труда определил бы человека, прошедшего через несколько самых известных сражений Третьей космической — Кенарскую бойню и битву у Ромула, после которой некогда густонаселенная планета сделалась непригодной для дальнейшей жизни...
Рослый, жилистый, с относительно правильными чертами лица и короткой стрижкой, этот человек на первый взгляд вполне мог сойти с одного из рекламных плакатов высших учебных заведений, приписанных к силовым структурам сектора. 
Зеленые глаза с несколько неприятным выражением, выдающим человека, привыкшего к власти, раздраженно щурились, косясь то на дверную панель, то на часы, которые капитан ежеминутно вызывал на экран наручного браслета. Сидел он тут уже второй местный час и полтора часа по стандартному, земному времени. Так ладно если бы впереди него была большая очередь. Так нет же. В этой части здания стояла просто мертвая тишина, которую нарушал только шелест листвы местных растений, расставленных по углам в кадках. И ни одного человека за все время, кроме пару раз прошедшего туда-сюда сотрудника Центра.
Отголоски жизни появлялись ближе к космодрому. Там шумел зал ожидания, столовая, беседовали экипажи, которым предстояло вскоре стартовать. А отдел кадров, под дверью начальника которого сейчас ждал офицер, сидел практически без работы, даже будучи сокращен до двух человек. Космонавты редко меняли корабли, к которым были приписаны. А если и делали это, то предпочитали искать новое судно на оживленных перекрестках трасс, ближе к центру сектора, а не на захолустных сельскохозяйственных планетах типа Гриды.
Капитан медленно вытянул ноги. Кресло быстро изменило форму, приспосабливаясь к изменившемуся положению тела.
Сидеть без дела он никогда не любил, считая это простой и безвозвратной тратой бесценного времени. Пожалуй, стоит все-таки уведомить об этом произволе местное руководство. Пусть наведут в своей епархии порядок и заставят подчиненных шевелиться быстрее. А нет, так выгонят с работы. Невелика потеря.
Его словно бы услышали. Через пять минут участок стены возле двери матово загорелся и женский голос (несмотря на приятное, мягкое звучание, сразу понятно было, что это говорит автомат) произнес:
— Полковник Генрих Лемман ожидает вас.
Ну наконец-то. Местный бог решил снизойти до обычных людей.
Капитан поднялся и подошел к кабинету. Дверная панель светло-серого, стального оттенка, мягко отъехала в сторону и скрылась в стене, пропуская посетителя внутрь.
Кабинет кадровика был небольшим и не слишком уютным. Голые пол и стены, простой стол, большой экран на стене сбоку от него, сейф с трехмерным паролем. На стене над столом — два традиционных гибких экрана с объемными портретами премьер-министра Андрея Тарутина и императора Константина Александровича. Оба, как полагается, на фоне государственного триколора.
Единственным элементом кабинета, который с натяжкой можно было бы назвать его украшением, было большое округлое окно, за которым вяло трепыхались на удушающей гридианской жаре листья когда-то завезенных сюда с Земли тополей.
Как офицер и ожидал, здесь находился только кадровик. Причем он куда уместнее смотрелся бы в одном из кресел в Генеральном Управлении РСБ или Генштабе Вооруженных сил. Худой, подтянутый, с цепким, привыкшим подмечать детали взглядом.
Старый зверь. Умный и опытный.
— Здравия желаю, — капитан отдал честь. Не будь на Леммане полковничьих, планетарных погон, он бы и не дернулся. Но звание требовало к себе уважения. Сам-то он, если перевести их в одну весовую категорию, был лишь подполковником.
— Вольно, — дешифратор, встроенный в браслет, легонько завибрировал, переводя немецкую речь. — Проходите, товарищ капитан второго ранга, садитесь.
Офицер подчинился, заняв кресло возле стола. Лемман оценивающе посмотрел на него, и на мгновение взгляд кадровика приобрел странный оттенок узнавания.
— Представьтесь.
— Пахомов Кирилл Сергеевич, РСБ, Управление «К». Мне вчера пришло сообщение с просьбой явиться.
— Да, помню. Прошу извинить за задержку. Произошел небольшой технический сбой. Старое оборудование, сами понимаете. Летит что ни день.
Пахомов слегка кивнул. Он нутром чувствовал, что с кадровиком следует быть поосторожнее. Не говорить лишнего. Что-то ему в этом человеке не  нравилось. Можно даже сказать, напрягало. Редкий случай.
— Да, понимаю.
Лемман слегка кивнул, что при определенной доле фантазии могло бы сойти за благодарность за принятое извинение.
— Ваше последнее место службы, должность?
Информация была такого свойства, что для ее получения требовалось всего лишь залезть в базу данных. Или, на крайний случай, считать ее с личного браслета. Но офицер все же ответил:
— КТ-64, «Ярый». Приписан к Третьему флоту. Программист, пилот. Также исполнял обязанности штатного корабельного офицера РСБ.
Взгляд Леммана перебрал планки на кителе посетителя. Внимательно сощурился. А затем вновь расфокусировался, как у ленивого сонного кота.
— «Ярый». Как же, знаю. Как и весь сектор. Кто не помнит героя Кенара... По правде говоря, удивлен тем, что вы его покинули. Обычно на таких кораблях стараются задержаться... Ну да дело ваше.
— Да, — холодно кивнул офицер. — Вы правы, господин полковник. Это мое дело. И, прошу простить, но я сейчас не хотел бы сейчас вдаваться в его подробности. Давайте лучше перейдем непосредственно к делу, герр Лемман. Для меня нашлись какие-то варианты?
Кадровик, несмотря на полученный достаточно резкий ответ, выглядел вполне удовлетворенным. Если честно, Пахомов полагал, что Лемман сейчас в жестких выражениях преподаст урок субординации зарвавшемуся рсбшнику. А не будет делать вид, словно в этом нет ничего особенного и так и должно быть.
Что-то не то с этим полковником. Скорее бы разобраться со всеми делами и убраться из его поля зрения. Чутье, выработанное за годы службы, капитана второго ранга подводило редко.
— Да. Есть один. Но сомневаюсь, что он вас устроит.
Капитан облокотился на стол, уставившись полковнику в глаза.
— Вы сначала опишите его. А потом я уже решу: подходит он мне, или нет.
Тот в ответ только улыбнулся. Слегка так, чуть-чуть растянув губы. Нервная улыбка. Отчасти даже слегка заискивающая.
— «Алдан»-14, «Белый орлан М-7». Принадлежит Ольге Петровской. На него требуется пилот.
— Это все, господин Лемман?
Перспектива на год застрять на грузовике, или, на летном жаргоне, «верблюде» Пахомова вовсе не прельщала.  Собственно, он и остался бы на «Яром»... если бы при весьма странных обстоятельствах его  имя не оказалось вычеркнуто из состава экипажа. Вчера запись была, сегодня — уже пустое место. Попытки разобраться с оборонным ведомством, в чем тут, собственно, дело, ничего не дали. Отговорка у тех была одна: «сбой системы». Надо ли говорить, что восстанавливать в должности капитана второго ранга никто не стал. Пока он разбирался с военными, на «Ярый» попросту взяли нового безопасника, и корабль отбыл куда-то в недра космоса, на новое место дислокации.
Чем дальше — тем больше. Покатился снежный ком...
Перебраться на Маргел, базу Третьего флота, к которому был приписан корабль, или, что было бы еще лучше, на штаб-квартиру РСБ,  у Пахомова тоже не было возможности. Его счет почему-то оказался заблокирован. На руках — три тысячи рублей, что, понятно, мелочи. И на треть билета не хватит. А в местном филиале Центрального Банка ему нагло предложили приехать разбираться в головной офис на Валдае...
Назначение, как это обычно бывает с офицерами, оставшимися без корабля, Пахомову присылать тоже не спешили. Объяснялось это просто. Преувеличенной практичностью Генерального Управления РСБ — в таком случае они должны были оплатить ему билет до планеты, на которой стоял нужный корабль. Куда проще было предоставить офицеру разбираться с этим самому, благо законодательство это позволяло.
Конечно, такая цепочка «случайностей» не могла его не беспокоить. Но, с другой стороны, поделать с этим капитан второго ранга тоже ничего не мог. Так что чего толку дергаться...
— Боюсь, что да. Хочу вас сразу предупредить, что по предварительным данным на всех кораблях, которые прибудут на Гриду в течение следующих двух стандартных месяцев, экипаж укомплектован полностью.
Капитан второго ранга только скрежетнул зубами. Два месяца... А деньги у него закончатся уже через четыре недели. И даже если он как-то ухитрится протянуть это время, то не факт, что еще позже попадется что-нибудь путное.
Придется брать, если он не хочет до конца своих дней торчать на порядком надоевшей Гриде. Главное сейчас выбраться куда-нибудь в более оживленные места.
А контракт...
Вот в этом все неудобство работы на две ставки. Так бы он просто получал зарплату от ведомства — и был бы свободен, как ветер. Можно в любой момент оставить корабль, если, конечно, нет особых указаний на этот счет. Но если пашешь и как безопасник, и как пилот ... и не хочешь терять немалые  деньги, придется влезать в трудовую кабалу на стандартный год. 
Можно, конечно, и разорвать контракт, но это обойдется слишком дорого – суммы неустойки хозяева космоса обычно выкатывают гигантские. Но может же на корабле прийти в полную негодность система передачи данных, связи, безопасности... Да мало ли там электроники, которую, если умело сработать, можно испортить так, что проще будет отправить «верблюда» на разбор, чем починить?
— Оклад стандартный?
— Да. Несколько ниже вашего ведомственного, но все равно приличная сумма.
Уточнять цифру офицер не стал.
— Выдача на руки предусмотрена?
— Две тысячи в месяц. Не больше.
Проезд до Валдая стоит плюс-минус несколько сотен рублей восемь.  Все, что у него осталось — рублей пятьсот, так что эту скромную сумму можно даже не учитывать.  Итого: как минимум четыре месяца работы на «верблюде», чтобы иметь возможность разобраться с проблемами со счетом.
А уже на нем у него содержится достаточно приличная сумма.
— Ладно, согласен.
— Хорошо. Вам нужны данные о вашем коллеге?
Что нет, то нет. Это сейчас волновало Пахомова меньше всего. По ходу дела разберется.
— Нет. Узнаю в процессе.
— Хорошо, — Лемман откинулся в кресле. — Простите... а мы раньше не встречались?
Офицер напрягся, внешне постаравшись остаться невозмутимым.
Вопрос ему резко не понравился. В особенности если учесть то, что полковник словно вынашивал его весь разговор и вдруг почему-то все же решил его задать.
— Вряд ли, господин Лемман, — медленно, словно припоминая, ответил капитан.
— А вы где учились? В Валдайском Секторальном ?
— Нет. В Энтарском.
— А... Понятно, понятно. — Немец слегка улыбнулся, словно давая понять собеседнику, что видит его насквозь. — Ну что же, герр Пахомов, — кадровик сделал ударение на фамилии, произнеся ее с явным оттенком сомнения. Капитан нахмурился еще больше, — позвольте ваш браслет. Я внесу в ваше личное дело отметку о заключенном контракте.
Протянутая рука полковника чуть дрогнула. Пахомов, наоборот, расслабился и спокойно снял требуемый предмет с левого запястья. Он чуть заметно улыбался.
— Пожалуйста.
Лемман принял его, повернул нужной стороной и приложил к панели регистратора. Ввел пароль, едва касаясь пальцами сенсорного экрана, подождал несколько секунд.
Капитану доставило отчетливое удовольствие наблюдать, как лицо немца при очередном взгляде на экран заметно вытянулось.
— Введите личный пароль, — голос кадровика вновь приобрел резкий металлический отзвук. Пахомов поднялся с места, обошел вокруг стола, бросив мимолетный взгляд на бесстрастное лицо Тарутина, наклонился над регистратором и быстро набрал привычную комбинацию из пяти цифр. Кодировка у браслетов была простая, двумерная. Но этого вполне хватало, чтобы затруднить их взлом практически любому преступнику.
Три-север, пять-восток, шесть-восток, один-юг, один-запад. Для обозначения угла поворота цифр давно уже использовали привычную всем систему сторон света.
Через минуту капитан вернул браслет на место, щелкнув мягкими застежками.
— Можете идти, — полковник, похоже, утратил к посетителю интерес. — О времени старта и пункте назначения «Белого орлана» можете узнать внизу, в справочной. Честь имею.
— Честь имею.
Когда дверная панель выползала из стены, отсекая Пахомова от кабинета, он отчетливо услышал, как кадровик пробормотал:
— Бывает же такое...
— Бывает, — негромко поддержал его капитан. Несколько секунд постоял на месте, затем повернулся и твердым широким шагом направился к лифту.

Автоматическая справочная находилась внизу, возле выхода к стоянке общественного транспорта. Представляла она собой с десяток вытянувшихся вдоль стены экранов, отделенных друг от друга звуконепроницаемыми стенками. Еще одна древность, каких в этом ЦУПе кап-два уже насчитал немало.
Ближайший к лифту был занят; хмурая женщина в синей прокурорской форме с знаками различия старшего советника юстиции неохотно кивала, выслушивая сообщение робота. Капитан подошел к следующему, приложил браслет к датчику и снова набрал удостоверяющий личность код.
Негромкий сигнал подтвердил, что его персона подозрений у автоматики не вызвала, и традиционный женский голос справочной мягко проговорил:
— Здравствуйте. Справочное бюро гридианского Центра Управления Полетами. Какую информацию вы желаете запросить?
Женщина слева от Пахомова в очередной раз кивнула и отошла. Капитан проводил ее краем глаза.
— ТРГ-14 «Белый орлан М-7». Груз, место назначения, положение в порту, время отлета.
Справочная несколько секунд помолчала; электроника подключалась к внутренней сети и хранилищу информации.
— Груз: шахтовые роботы модели «Корунд-23N». Место назначения: Дотор-III, скопление Сибирякова, отошедшее к Русскому сектору по Витимскому мирному договору. Система открыта в...
— Не интересует, — раздраженно оборвал механический голос офицер. Лишняя информация была ему ни к чему. Все это он и так прекрасно знал.
— ... Время отлета, — послушно перестроилась справочная, — через два дня по стандартному времени. Вы можете найти корабль на причале  Г-12 гридианского порта. Желаете что-нибудь еще?
— Нет, благодарю.
— Желаю удачи.
Справочная замолчала. Капитан второго ранга отвернулся от нее, прошел мимо оживленно беседующей группы членов экипажа какого-то пассажирского лайнера — чуть ниже шеврона у них на рукавах красовалась серебристая фигурка волка — и вышел через тамбур наружу, в душную жару.
Над его головой криво ухмылялось далекое красноватое солнце.
Скопление Сибирякова... дыра на дальней окраине сектора, невесть зачем не так давно стребованная тарутинскими дипломатами у проигравшей стороны...
Впрочем, теперь понятно, зачем. Значит, Петровская уже успела выкупить у государства права на экономическое развитие этого самого Дотора. Не иначе как ее георазведка нашла какое-нибудь ценное ископаемое. Ладно. Один рейс туда можно и сделать. А потом уже должно точно выпасть какое-нибудь более перспективное направление...
Стоянка наземного транспорта предоставляла не слишком большой выбор. Пахомов выбрал темно-зеленого «Стрибога», в просторечии «стригуна» энтарского производства — из представленной здесь линейки общественного транспорта, производимого гигантской «Стаей» Игоря Волчина, эта модель отличалась наибольшей комфортабельностью.
Датчик на крыле после поднесения к нему браслета придирчиво проверил платежеспособность клиента и нашел ее удовлетворительной. Панель пассажирского отсека отъехала в сторону, позволив офицеру усесться в кресло.
— Гостиница «Красное солнце».
Машина задумалась, подсчитывая километры, которые предстояло проехать, и стоимость.
—  Пять рублей, — ровный женский голос звучал, казалось, отовсюду. — Ориентировочное время поездки — пятнадцать минут. Вас устраивает?
— Да.
Дверная панель вернулась на место. Сразу стало прохладнее.  Офицер поудобнее устроился в кресле и прикрыл глаза. «Стрибог» мягко приподнялся на несколько сантиметров над дорогой и тронулся с места.
— Сменить температурный режим, установить звуковое оформление? — автомобиль сегодня был сама любезность.
— Нет.
За окнами машины проносился однообразный пейзаж. Небольшие домики, выстроенные каждым владельцев на его выбор и вкус, заборы, унылые от жары деревья. По местным меркам это был достаточно большой город. Бескрайние поля, принадлежащие агрохолдингу Сергея Коновалова, кормившему весь сектор, расстилались сразу за ним. Они занимали большую поверхность Гриды, на которой (за исключением районов близ полюсов) почти не осталось нетронутой земли.
Наконец автомобиль так же мягко затормозил. Площадка перед невысоким светло-серым зданием была пуста.
— Место назначения. С вас полагается пять рублей к оплате.
Пахомов вытащил из нагрудного кармана самую мелкую пластиковую банкноту из тех, что у него были. Хоть и утверждали когда-то скептики, что наличка полностью исчезнет из обращения... Но она, тем не менее, осталась. Куда без нее. В таких вот, например, ситуациях...
«Стрибог» сдвинул в сторону небольшую панель, призывая положить деньги в открывшееся углубление. Придирчиво проверил банкноту на подлинность и открыл дверь.
— Ровно, без сдачи. Благодарю.
Офицер вышел из автомобиля. «Стригун» снова приподнялся над землей, отъехал на безопасное расстояние и набрал скорость, уносясь на привычную стоянку.
Пройдя через небольшой тамбур, капитан оказался в небольшом пустовавшем холле. На автомате возле входа, выдающем холодную очищенную воду, мигала надпись «временно не работает». Вделанный в стену напротив него регистратор, в незапамятные времена сменивший стойку рецепшена, пошел пятнами — не слишком качественный материал хоть и медленно, но все же выгорал на солнце. Да и сама гостиница пребывала не в лучшем состоянии.
А чего еще можно было получить за те деньги, которые он платил? Собственно, Пахомов и выбрал это место из-за временной стесненности в средствах. Будь с его счетом все в порядке, он расположился бы куда ближе к ЦУПу и  в более приличных условиях.
Он прошел к левому лифту — так было несколько ближе — поднялся на второй этаж  и подошел к двери снятого им номера. Панель, распознав временного владельца, с легким скрипом съехала в сторону и так же закрылась за его спиной. Не до конца: осталась широкая щель. Пахомов, не слишком церемонясь с дверью, пнул пластик. Внутри механизма что-то заскрежетало, а затем щель все же исчезла.
Задерживаться он здесь не собирался. На корабле, даже если это «верблюд», условия должны быть всяко получше.
На сбор вещей у офицера не ушло много времени. Не слишком большое имущество капитана второго ранга уместилось в простой чемодан, разве что снабженный небольшим генератором поля, позволяющим несколько уменьшить вес содержимого. Автоматических коробов, едущих, планирующих и т.д., следом за владельцем, флотские с собой не таскали никогда.
Небольшая комната  после исчезновения немногих разложенных по ней личных вещей  окончательно приобрела нежилой вид. Капитан переоделся в повседневную форму, а парадную свернул и упрятал в чемодан. Поправил перекосившийся воротник бледно-синей рубашки, вернул фуражку с серым околышем и кокардой в виде герба РСБ — меч с пятиконечной звездой на рукояти и лезвием вниз на груди двуглавого орла — на голову и окинул беглым взглядом номер.
Вроде бы ничего не забыл.
Когда он вышел, дверь опять закрылась не до конца. На этот раз пинка она не удостоилась. Пусть с этим теперь владелец «Красного солнца» разбирается. Его прямая обязанность.
Регистратор внизу недовольно затрещал, когда Пахомов объявил, что намерен сдать номер. Но оплату, внесенную  за несколько дней вперед, все же вернул. Правда, попытавшись при этом по-тихому замылить две десятки, отдав их лишь после напоминания.
Капитан ненавидел быть таким мелочным. Но что делать, если приходится считать каждую копейку.
Подождал в холле, пока снаружи не притормозит вызванная им машина. На этот раз это оказалась маленькая «Ника» допотопного производства. Ехала она медленно и шумно: в салоне был хорошо слышен звук работы электромотора. В нее и уместиться-то было проблематично. Чертыхаясь, офицер кое-как забрался внутрь, едва не стукнувшись головой о крышу. Чемодан пришлось поставить на колени.
Бюджетное детище отечественного автопрома...

Причал Г-12 Пахомов отыскал далеко не сразу. Пришлось сначала изрядно прожариться на местном солнцепеке.
Такси на территорию порта не пускали из соображений безопасности. Внутренний транспорт отсутствовал как данность. Справочных стоек, уточняющих маршрут, здесь ожидаемо не было. Людей — тоже; дураков, готовых торчать на жаре ради того, чтобы подсказывать дорогу случайному встречному, не нашлось. Пару раз офицер попросту свернул не туда, обманувшись нумерацией (в которой, похоже, вообще не было никакой логики), пересек почти весь порт (и, матерясь себе под нос, повернул обратно, сообразив, что нужный причал не может находиться в секторе посадки пассажирских лайнеров)...
И вот наконец — необходимый причал воочию.
Зрелище, открывшееся на подходе к нему, капитана, надо сказать, разочаровало. Хотя, в принципе, и стоило ожидать чего-то похожего.
Обыкновенный грузовик, судя по всему, сошедший со стапелей «Стаи» лет десять назад. Обшарпанная обшивка, которую за все эти годы как следует отпинал — иначе не скажешь — космический мусор. На борту — герб сектора на ленте цветов государственного триколора. Рядом расположился знак концерна: серебряный волк.
Чуть ниже шла косая, уж начавшая стираться и выгорать под чужими солнцами надпись: «Белый орлан М-7».
Капитан второго ранга отвел от нее взгляд и свернул в сторону. Обошел вокруг корабля, по опущенному на манер древнего подъемного моста люку прошел к заблокированным раздвижным дверям и, игнорируя панель «домофона» (как на флоте называли консоль для набора кода, необходимого для того, чтобы попасть на борт), надавил на кнопку  звонка.

Прибор связи в каюте Ивана Шмелева ожил не вовремя.
Он как раз был занят: перепроверял выкладки, сделанные бортовым компьютером по поводу предстоящего маршрута. Первое правило, которому его научили в учебке: машине можно доверять, только если не поленишься проверить ее действия.
Как оказалось, старое правило работало. Он обнаружил уже две ошибки, которые, если бы программа была без изменений приведена в исполнение, завели бы корабль вместо Дотора-III на Мальтен, находящийся совсем в другой стороне.
Хотя, компьютер здесь винить было нечего. Старый он, вот и весь сказ. Как и весь грузовик, к слову. А усовершенствовать его системы, к слову, никто никогда и не думал.
Иван повернулся к консоли связи, вделанной прямо в стол. Пробежал глазами по всплывшим строчкам.
Вызов шел от трапа. Не из ЦУПа или из «Ярослава», что уже хорошо. Значит, ему наконец-то нашли нового напарника. Взамен старого, капитан-лейтенанта, устроившего по пьяни дебош в одном из местных ресторанов и теперь уволенного из РСБ с «волчьим билетом».
В принципе, Иван не жалел, что от него избавился. Хотелось бы надеяться, что новый безопасник окажется более приятным человеком.
Он быстро перебрал пальцами, принимая вызов.
— «Белый орлан М-7». Майор запаса  Иван Шмелев слушает.
— Капитан второго ранга Кирилл Пахомов, РСБ, — хрипло (опять там что-то барахлило) отозвался динамик. — Направлен к вам пилотом.
Ну вроде все совпадает. Как положено.
Штурман поднялся и отошел к двери. Набрал простую комбинацию, разблокировывающую вход на грузовик.
— Проходите, товарищ капитан второго ранга.
Динамик ответил молчанием. Стоявший перед ним наверняка уже прошел внутрь.
Иван вышел из каюты, полубоком пробрался по узкому коридорчику, соединявшему жилую часть грузовика и так называемый пост управления. Обогнул обшарпанное кресло пилота и нажал кнопку, открывающую исцарапанную серебристую панель.
Стоявший на пороге офицер шагнул внутрь.
Небрежно оглянулся по сторонам и угрюмо сжал зубы. При беглом взгляде же на установленные на «Орлане» системы управления, его лицо отчетливо скривилось, как если бы он заметил в супе, поданном ему в элитном валдайском ресторане, длинный и волнистый черный волос.
Ивана это заметно покоробило. Пришел тут... барин. Нос воротить. Знал ведь, куда нанимается. Не на элитный лайнер для иностранных туристов «Энтар — Керчь». 
Первыми словами капитана второго ранга были:
— Система безопасности у вас сильно хромает, товарищ майор. Вы не удостоверились, что я тот, за кого себя выдаю. Даже браслет не запросили. Так вместо меня мог пройти вообще кто угодно. Хоть тот же террорист.
И это вместо «здрасьте». Между прочим, мог бы и поздороваться для начала.
Уже этих нескольких минут штурману с лихвой хватило, чтобы понять, что новый напарник не вызывает у него ничего, кроме острой неприязни. Но неприязнь неприязнью... а летать-то им дальше вместе. И неизвестно еще сколько времени.
Так что конфликтовать ни к чему. Лучше попробовать как-то наладить отношения. Кто знает, вдруг он окажется не такой уж и сволочью, какой выставил себя при первом знакомстве...
— Да кому это корыто нужно, товарищ капитан второго ранга. Чай, не «кит».
— «Кит» — не «кит»... Правила для всех одни. — Офицер покосился на темный обзорный экран, опоясывающий помещение по периметру. — Так что прошу учесть на будущее.
Да. Штабной, и этим все сказано. Есть такой тип людей, который привык раздавать указания, хотя сам ни разу, даже проездом, не был ни в одной из «горячих точек». И уж тем более не участвовал в настоящем бою.
По-другому бы сейчас этот кап-два разговаривал, если бы, как Шмелев, в свое время оказался в самом центре пекла, развернувшегося на Стрибоге...

— Спорим на пиво? — предложил серебристо-голубой волк, усевшись внутри своего круга и обернув лапы хвостом.
— Тебе-то оно зачем? — усмехнулся Кирилл.
— Штурману отдам, — отбрил Акела. — И да, заказать его через доставку я тоже способен. Я все-таки развитый корабельный интеллект, а не какая-нибудь система «умный гараж».
— Проблема в том, что у тебя денег нет.
— Пф, будут. Будто бы так сложно увести сотню рублей с того же твоего счета, капитан.
— То есть, ты собрался оплачивать моими деньгами мой же выигрыш. Акела, это наглость.
— Но она же и второе счастье.

Nico’s taloned hands slowly reached forward, as if to cup Zephyr’s face. The changeling felt his stomach filling with pure dread. Those hands - beautiful, soft hands with elegant finger, - will be the death of him. Because Nico is reaching for his mask, and the harpy’s intent is clear in his seafoam eyes.
He will take off Zephyr’s mask, and it will be over. Nico will see him, see his deformed face and it will all be over. Such a beautiful creature could never love such a poor, ugly thing like him.
The harpy stills, pads of his fingers hovering just above the edges of the wooden mask. Zephyr is hair-length away from his doom, but Nico smiles. He smiles and it’s blinding, so bright and sincere that the changeling gives up. This situation was inevitable, he knows. So Zeph remains transfixed by Nico’s smile, committing it to memory. It might be the last time he will ever see it.
He leans in, immediately recognizing the light pressure on the sides of his face. Short talons curl around the edges of the mask, slightly scraping against Zephyr’s rough skin. And then, and then Nico pulls it off and away, and Fiend can’t help but shift his gaze down. He doesn’t want to see the smile fade from the harpy’s lips.
The mask is off now, and Zephyr’s untamed hair falls across his forehead. The changeling wants to flick away hia coarse grey locks, but his bones lock up in this new-found silence.
Zephyr’s fingers curl into white-knuckled fists, dull claws digging in the flesh of his palm. He hates this - this calm before the storm. Soon the quiet will be broken by words of pity or disgust, and it will all be over -
“You’re beautiful,” Nico states out of the blue, his melodic voice breathless. A warm hand cups Zeph’s right cheek, just over the edge of his crooked mouth.
“What?” the changeling asks, caught completely off guard. His eyes sting. He might start crying.He dares to look back up and freezes promptly.
Nico is smiling, still smiling, eyes wide in wonder. The harpy places the mask on the floor, and his second hand curls lightly around Zephyr’s neck, mindful of the cascading multitudes of eyes adorning the changeling’s left cheek.
“You’re beautiful,” he repeats, no less convinced in the truth of his words.
“You’re beautiful, Zeffy, with your sandpaper skin, and bright eyes, and a crooked grin,” and Nico’s eyes jump around his face, taking it in as if it’s a holy site.
Zephyr’s bones go from locked up to trembling, and his pulse jumps in his throat.
“Oh,” the harpy suddenly exclaims, gently pulling the changeling forward and lightly embracing him, “It’s ok, Zeffy, it’s alright.”
Zephyr doesn’t understand what’s happening at first, but soon realizes that his cheeks feel wet and his breath comes up in hiccups.
Oh, he’s crying. Zephyr hasn’t cried in a long while.
So he just hugs Nico back, as tight as he can without pulling at the harpy’s feathers. Nico tightens his arms around Zeph in response, shaping soothing circles on Zephyr’s back.
They stay like this for a while, and for this while the changeling forget about the purpose of his mask. For a while, everything seems okay.