Хриплое тяжёлое дыхание. Трясущиеся руки, холодный пот, стекающий по лбу, пересохшее горло. Тело ещё окутанное остатками ночного кошмара, что истаивал в мутном разуме, оставляя после себя жуткое послевкусие, смешанное с паникой и посыпанное горечью прошлого. Пальцы касаются холодного мокрого лица. Это я. Здесь. Сейчас. Ощущать свою настоящую кожу сродни возвращению в реальность. Длинные волосы ниспадали на прикрытые глаза. Они снова спутались, не видел - знал. Глубокий вдох. Морозный утренний воздух пробирал до дрожи. Долгий выдох. Сознание очищалось, спокойствие приходило постепенно, шаг за шагом.
Я встал с кровати, скинув шкуры на пол. Босые ноги постояли на холодном деревянном полу, а затем зашагали в соседнюю комнату. Всё, чего я сейчас желал, это коснуться ледяной воды и умыться, согнав остатки сна и беспокойства. Растаявший в тепле за ночь снег бодрил до стука зубов мурашек по коже.
Это весеннее утро начиналось не самым лучшим образом. Впрочем, как и другие до него. Солнечные лучи пробивались сквозь неплотно занавешенные окна, но мой дом по-прежнему оставался мрачным, как и всегда. Пустые комнаты, тень, прячущаяся по многочисленным уголкам, гнетущее чувство одиночества. Даже воздух и тот был другим: он словно придавливал к полу, не давая свободно дышать. Я снова проснулся один. Я снова проснулся Одином.
Кресало чиркнуло по камню - и искры упали на трут в очаге. Пламя, поначалу робкое, осторожное, стало охватывать сухие травинки и измельчённые грибы, которыми разжечь огонь было проще всего. В ход пошли маленькие веточки - огонь жадно пожирал и их. Я положил пару небольших поленьев, так что скоро холод покинет моё пристанище. А пока в очаге приятно потрескивали дрова, да тепло наполняло комнату, я стал неспешно одеваться. Днём уже для промедления не останется времени, забота о нуждах племени поглотит меня с головой, а пока можно будет расслабиться. Не думаю, что кто-то может заявиться ко мне в столь час ранний.
Гребень деревянный расчёсывал волосы с неохотою, чёрные пряди не слушались моих рук, обделённых изяществом. Пальцы сплетали косы на висках, по обе стороны - по три. Своенравные волоски то и дело выбивались из незамысловатого рисунка, но я не поправлял их, ибо занятием бесполезным было это. Длинная густая копна не поддавалась другим рукам, кроме... Я печально усмехнулся, пробуя на вкус далёкое воспоминание, окрашенное горечью. Каждый раз, когда садился укрощать непослушную гриву волос, мысли относили меня к её нежным ловким рукам, что не упускали ни волоса. Шесть тонких кос слились в одну, и она тяжестью упала за спину, переплетённая лентой. Теперь ясному взору лезущие на глаза пряди не помешают.
Я вышел за порог дома. Солнце опустилось на кожу приятным теплом, но морозный воздух говорил, что время зимы ещё не ушло. Птицы давно запели свои трели, а кроны деревьев трепетали под властью холодного ветра. Созерцая начало очередного дня, я отчего-то находил в нём странное успокоение для израненной души. Ни закаты, ни ночи тёмные не пробуждали во мне этого неясного чувства в груди, словно жизнь ещё не покинула моё бренное тело. Улыбка тронула пухлые губы. Я затянулся. Всего лишь дым - не дурманящая разум пелена, спасительно укрывающая от скверных мыслей, нет. Привычный ритуал, позволяющий шагнуть навстречу новому дню.
Я вернулся в дом. Сборы не должны затянуться надолго. Пока погода благоволит мне, следует попытаться снова. Пару дней назад моя каждодневная вылазка в лес за самыми первыми весенними травами нагло была прервана диким зверем. Объяснить голодному медведю, который решил проснуться раньше середины месяца, что добыча из тощего волка выйдет весьма никудышная, просто так не удалось. До сих пор остался осадочек, как я поспешно покидал те места обиженный, но с гордо поднятой головой. И отчего-то казалось мне, что бродит ещё там по лесу зверь, словно дожидаясь новой встречи со мной. Одному соваться вновь было рисковым делом, но иначе я не мог. Упустить время - и до следующего года не видать мне заветных трав. А это было бы хуже всего.
Я оторвался от сбора вещей. Что-то почуял. Точнее кого-то. Отчего-то мне показалось, что скоро чья-то рука постучит в мою дверь. Может, наваждение. Или предчувствие? Я поспешил встретить нежданного гостя, и, прежде чем раздался стук, отворил дверь.
- И почему не удивлён я? Кто в столь ранний час мог ещё навестить меня? - вместо приветствия с радушной улыбкой на лице я произнёс, пропуская гостя внутрь тёмной хижины.
- Проходи, чувствуй себя как дома.
Может, это было моим маленьким подарком судьбы?